Кабинет редкостей. Мои зарисовки, коллекции и другие одержимости
Гильермо дель Торо — выдающийся визионер современного кинематографа, автор таких международных хитов, как «Лабиринт Фавна» и «Хребет дьявола», «Хеллбой» и «Формула воды» (фильм номинировался на тринадцать «Оскаров» и получил четыре). Не менее легендарны картины, которых он так еще и не снял: экранизация «Хребтов Безумия» Лавкрафта, стимпанковая версия «Графа Монте-Кристо» под названием «Левая рука тьмы»… Данная книга не только содержит рассказ дель Торо о всех своих заветных проектах, реализованных и нет, но предоставляет вам уникальную возможность заглянуть в творческую кухню мастера, полистать его рабочие блокноты, ознакомиться с коллекцией, которую он собирает всю свою жизнь: «Холодный дом можно смело назвать кабинетом редкостей, моей кунсткамерой. Я предавался коллекционированию… потому что моя коллекция — это мир, каким я его себе представляю. Каким я вижу его в своей душе».
«Артефакт, который вы держите в руках, — уникальный портал, позволяющий увидеть, как крутятся шестеренки удивительного разума. Блокноты Гильермо дель Торо неспроста сравнивают с кодексами Леонардо да Винчи: и те, и другие являются отражением творческого процесса гения, уникального для своей эпохи, а возможно, и для истории в целом. Во всем мире кинематографа нет никого, кто мог бы сравниться с Гильермо дель Торо…» (Джеймс Кэмерон).
Еще о книге
«Артефакт, который вы держите в руках, — уникальный портал, позволяющий увидеть, как крутятся шестеренки удивительного разума. Блокноты Гильермо дель Торо неспроста срав нивают с кодексами Леонардо да Винчи: и те и другие являются отражением творческого процесса гения, уникального для своей эпохи, а возможно, и для истории в целом. Во всем мире кинематографа нет никого, кто мог бы сравниться с Гильермо дель Торо…», — Джеймс Кэмерон
«Он показал мне свои блокноты… Он объяснил, как выбирает особую цветовую гамму для каждого фильма. В блокнотах были слова. В блокнотах были рисунки и картины, они преследовали меня в воспоминаниях, они пробуждали что-то внутри. Как если бы Гильермо тайно снял фильм, а зрителям позволил бы любоваться лишь на невинно торчащую верхушку айсберга. Они бы так никогда и не узнали, какой огромный мир скрывается под водой — мир, способный утопить «Титаник»; мир фантазий Гиль ермо, населенный феями и демонами, насекомыми и часовыми механизмами…
Я часто подозревал, что подлинное искусство, пространство, где живет и таится настоящая магия, находится в этих блокнотах…», — Нил Гейман
«Как прикажете писать о настоящем волшебнике? Это рискованная затея, ведь настоящего волшебника невозможно призвать или пленить при помощи слов. А Гильермо дель Торо — один из величайших волшебников нашего времени. Повинуясь его чарам, слова шепчут и рассыпают по серебряному экрану огненные искры, чтобы взорваться тысячей архетипических образов, таких древних и одновременно невиданных.
Гильермо выносит на свет сокровища старых мифов и сказок и оживляет их с помощью страхов и надежд нашего времени. Вот что делает таким могущественным и уникальным его манеру рассказчика: он расшифровывает наш век при помощи инструментов из прошлого. Он использует старейший язык, чтобы обнажить то, что мы пытаемся скрыть, — все страсти сердца человеческого, все его слабости, страх, гнев и жестокость. Сказки никогда не лгут о том, что есть человек, и Гильермо дель Торо не лжет тоже. Его творения доказывают: нет ничего более реалистичного, чем фантазии», — Корнелия Функе
«За годы моей карьеры мне довелось работать со многими режиссерами и продюсерами, и каждый из них имел собственный уникальный стиль и творческий почерк, который чувствуется в каждом кадре их фильмов. Это особенно верно для Гильермо дель Торо.
Любой его фильм, будь то «Лабиринт Фавна» или «Хеллбой», нельзя спутать с работой кого-то другого. Смотришь — и сразу понимаешь: это фильм дель Торо. Его фильмы во многом отражают его личность и его идеи. Это ощущается в дизайне, в работе со светом, в композиции. В каждом творческом решении. Именно это и делает его художником. Это идет не от ума, это чутье. Оно пронизывает его работы и его жизнь.
Его живое воображение невозможно загнать ни в какие рамки», — Том Круз
